композитор
Петр Куличкин 

Музыка на стихи Даниила Хармса. Кое-какие мысли...

Если писать музыку на стихи Хармса — то любой композитор так или иначе столкнется со следующими проблемами (возможно, многое из этого касается не только Хармса).

Главный враг композитора - буквальная иллюстративность. Если композитор попал в такую ловушку — его сочинение становится «одноразовым», второй раз слушать такую музыку не хочется.

В иллюстративность легко впадают как прожженые авангардисты, так и мнимые хранители традиций, признающие за музыку только трезвучия и доминантсептаккорд. О диссидентах от музыки, видящих в довоенной отечественной литературе лишь цифры «1937» — я даже и не говорю.

Другая проблема в том, что Даниил Хармс был ОЧЕНЬ музыкальным человеком. Более того: он не только играл на валторне и фисгармонии, но и очень оригинально мыслил (я имею в виду, скажем,  довольно известный его анализ ля-минорной мазурки Шопена). В его сочинениях (пожалуй, не только поэтических, но и прозаических) есть определенные аналогии с музыкальными формами. И в этом месте опять есть опасность впасть в буквализм! Хотя она, конечно, "предназначена" для более квалифицированных композиторов. А самое главное, что аналогии с музыкальными формами — это НЕ БОЛЕЕ чем аналогии. Сам Хармс — не буквалист-иллюстратор, и его стихи, на мой взгляд, полностью соответствуют законам поэзии (хотя я, конечно, не специалист в области поэтических форм).

И наконец, как интеллектуал-энциклопедист Хармс почти уникален (по крайней мере, среди поэтов). Его кругозор настолько широк, что далеко не каждый искусствовед (и уж тем более композитор) способен представить себе хотя бы масштабы этого кругозора. Кто не верит — пусть попробует (на свой страх и риск, естественно) осмыслить, что такое «Поднятие числа», или выяснить, куда подевалась бутылка из-под спиртуоза вместе с Николаем Ивановичем Серпуховым.

Не вполне помню, но, кажется, поэт Введенский выразился в том духе, что «нельзя сказать, что Хармс создает искусство. Он сам есть искусство». Акцентировать в музыке ту или иную деталь из бесконечного хармсовского паноптикума просто бессмысленно. Это то же самое, что заставить первых скрипок в 40-й симфонии Моцарта все время играть фортиссимо только потому, что в самом начале они они играют всем известную тему.

Задача настоящего композитора — создать подлинно МУЗЫКАЛЬНУЮ форму, которая не противоречила бы искусству Даниила Хармса в целом, органично вписалась в его «симфонию»... Это требует большой свободы, умения выражаться на языке Хармса, и, в первую очередь, твердого знания орфографии, пунктуации, синтаксиса, грамматики и других правил языка... музыки!